Предлагаем Вашему вниманию отрывок из лекции о. Андрея Кураева «Церковная догматика и свобода мысли» в Йошкар-Оле, где он рассуждает на сложные вопросы о церковных авторитетах, духовно-нравственных ориентирах при формировании церковной жизни, а также о том, что многие вещи, которые сегодня иногда воспринимаются, как однозначные, ранее были далеко неоднозначны. В частности, один из центральных вопросов — это отношения с другими христианскими конфессиями и вопрос личного выбора и ответственности за него.
«Христианские заповеди понятны. Но как библейские заповеди спроецировать на личную жизнь — это уже вопрос творчества человека. И здесь нужно быть крайне осторожным, чтобы от имени Церкви что-то сказать. Это издалека кажется, что, если у тебя есть Библия, то все понятно. Когда я был атеистом, я завидовал христианам: «Как легко быть верующим человеком. У них есть Библия, там ответы на все вопросы и т.д.» Но все сложнее — на какие-то вопросы в Библии есть ответы, а на самые главные нет ответов. А самый главный вопрос какой? Что я, Иван Иванович Сидоров, должен делать сегодня, 11 декабря 2015 года. Поэтому возникает следующий вопрос: «Что я выбираю себе в качестве ориентира?»
Вот сегодня любимая цитата в православных дискуссиях слова Иоанна Златоуста: «Если ты видишь еретика, хулящего нашу веру, подойди, и освяти свою руку ударом по его устам». Есть такие слова, я проверял, есть у молодого Златоуста. Да. Но у него же были и другие слова. Ведь ни один человек не равен одной, однажды сказанной им фразе. А тем более Златоуст. В его проповедях и наставлениях гораздо больше других советов, что, наоборот, ни в коем случае нельзя преследовать иноверца полицейскими методами.
Вообще, традиционная культура, культура христиан, мусульман, иудеев, индуистов, например, — это культура цитаты. Когда из авторитетных книг, ты для своей проповеди, ты же не можешь весь Коран зачитать, или всю Библию, ты выбираешь отдельные цитаты. Из хадисов-мудрецов — мусульмане или из святых отцов — православные. А учёный читает такого средневекового проповедника, или послание епископа там или папы, царя средних веков, и вроде бы ничего там такого нет, но для историка важно, какую цитату он привёл, на что сослался. Почему именно это имя упомянуто? Если, например, владетельный человек, князь или царь, ставит храм, и в этом храме именно такая икона появляется…
Вот, например, где-то год назад, вы знаете, я москвич, я впервые в жизни попал в Кремль, в Грановитую палату, представьте себе, в возрасте 51 года. И там меня ожидало несколько шоков, причём я там был один, и меня, как почетного гостя, встретили все-таки, и специально для меня экскурсия была, не торопили никуда, в каждом зале, если хотел, оставался, спрашивал и т.д. Я потом у себя в блоге, в живом журнале, об этом рассказал. Две вещи меня там поразили — первое — сама Грановитая палата, и в ней, да, кстати, в центре столб стоит, распутистившийся цветок, распускающийся к верху. И вот, представьте, в одном углу трон государя, посреди столб, а здесь вот, где елочка, здесь должны были сидеть по протоколу просители. Т.е. посреди сидят бояре, а вот здесь, где ёлочка, гости, с которыми они разбираются, их государь и не видит. И вот перед ними столб, а на нем фреска, роспись. Какая? Церковная история, жития святых, Библия, дают тысячи возможных сюжетов, что хочешь, то нарисуй, но в данном случае был избран очень определенный сюжет, очень мало кому известный, даже я его на ту минуту не знал, потом пришлось специально искать.
Из Византийской истории, я даже не вспомню императора, о котором там рассказывается. И вот, некая женщина, вдовица, у которой произошла беда, у неё была дочь, один ребёнок, взрослый уже, красавица, и однажды царь, проезжая по улице, увидел эту красавицу, и приказал своим слугам затащить ее к себе во дворец. Девчонку поймали, отвезли к царю, там он ее сносильничал, сделал ее своей наложницей, а эта бедная вдова, оставшаяся одна, идёт в храм, и молится Божьей Матери: «Матерь Божья, заступись за меня и за мою дочку, накажи ты этого насильника-мерзавца, хоть он и в царской короне. А в ответ Божья Матерь этой старушке и говорит: «Не могу я наказать этого царя, потому что он подаёт богатую милостыню, и поэтому наказать его никак не можно».
Как вы полагаете, почему именно эта фреска, с этой темой, была в Грановитой палате, в зале царского суда? Оставь надежду всяк сюда входящий, даже Бог тебе не поможет против московского царя. У него все схвачено. Потому что наши цари всегда славились такой нарочитой раздачей милостыни. Поэтому даже Бог и Божья Матерь тебе не помогут, не надейся. Слушай «бога» на земле. Очень четкая политическая программа.
Дальше иду в спальню царицы. Там, при выходе из спальни царицы, фреска, гораздо более известный сюжет, как при царице Феодоре собор торжества православия происходит, конец иконоборчества, а там сложность вот в чем была, что муж этой царицы, который только что скончался, он был врагом икон, но ситуация политическая скаладывалась так, что и санкции в правлении ее мужа, и гонения на монашество и на иконы, восставили народ против партии иконоборцев. И поэтому было понятно, что теперь поклонники икон вернутся к власти. Она это понимала. Но у неё проблема какая? У неё есть маленький сын, ему лет пять, он не может править.
Царица Феодора (815—867 гг.) — византийская императрица, жена императора-иконоборца Феофила, регентша (842 — 856 годы) при своём сыне императоре Михаиле III
Византия, конечно, христианская держава, но детей резали только так, начиная с императора Константина, святого. Поэтому гарантий никаких, чтобы малыша оставить в живых, если только кто-то другой станет императором. И тогда эта императрица идёт на сделку с тем, кого она готова принять в качестве патриарха нового. То есть она готова сместить прежнего патриарха, Иоанна-грамматика иконоборца, и поставить Мефодия, который вообще был диаконом, но прятался от старого императора в римской эмиграции. А теперь он, как не запятнавший себя иконоборчеством, теперь он во главе, как Ленин в швейцарской ссылке весной 1917 года. То, что он будет императором, это понятно, но императрица должна его утвердить, и есть одна договоренность, что она не возражает, если он станет патриархом, пусть правит как хочет, она ни за кого заступаться не будет, и от патриарха Иоанна-грамматика избавится. Но он должен признать ее сына наследником престола, она регент, он наследник. Но, чтобы быть законным наследником, сын должен был родиться в православном браке, а отец его, как всем известно, еретик. Поэтому вопрос, ведь всем известно, что покойный царь был еретиком, но в интересах вдовы эту память надо стереть ластиком. И поэтому, рождается гениальная сказка, что накануне собора, человек приходит в архив, открывает свиток, а имени такого известного еретика там нет. И все такие: «Алиллуйя! Господь Сам стёр его из списка еретиков. И, конечно, все православные, и ты царица, и твой сын, все замечательно. И вот, фреска на эту тему именно в спальне царицы. Зачем? Потому что это единственный в истории церкви случай, когда баба сыграла решающую роль в истории церкви, и поэтому эта бедная московская царица, которую звать никак и она никто, но у неё свои амбиции, хотя бы у себя в опочивальне она об этом мечтает, что могу же и я однажды стать такой святой Феодорой русской.
Так вот я к тому, что средневековая культура — культура цитаты. И от меня зависит, что я актуализирую из моего прошлого. Кто-то скажет: «Ну я то сам не люблю еретиков сжигать, но Святая Церковь мне велит, поэтому я везу свою охапку хвороста к костру Яну Гусу». Вот таким людям я говорю: «Извините, нет. Церковь этого не велит, даже если некоторые святые это советуют, потому что есть другие святые, которые этого не советовали».
Известен случай, когда состоялась казнь Цецелиана, который был гностиком. Когда эта казнь произошла, на ней настаивали два епископа итальянских. И по их настоянию произошла эта казнь, сожжение. Так вот что интересно, современником этих событий был святой Григорий Турский. И он написал книгу «История франков», в которой рассказывает про Маконский собор. И вот, он пишет, что, «когда до меня дошла весть о том, что два епископа требовали казнь человека за его другие убеждения, я был резко возмущён, и осуждал их. Но потом я поддался давлению, и согласился с ними сослужить, и Господь меня за это наказал. С того дня я больше не мог изгонять бесов». То есть, понимаете, и эта самая казнь, и т.д. не сразу были приняты всей церковью, и были святые, которые резко против этого сопротивлялись.
Есть совершенно потрясающее письмо папы Григория Великого. Когда он пишет в Константинополь патриарху восточному: «До меня дошли страшные новости. Ты бичевал одного священника за то, что он твой приказ не исполнил, кого-то бросил в тюрьму и т.д. Это что за новая вера такая? Бичевать ради Христа? Это ересь, худшая из всех, которые когда-либо были».
Цитаты — это выбор человека, его культуры. И отсюда возникает вопрос, а может ли быть что его культура приходит к тому, кого назначили на новую должность. Можно ли быть уверенным, что, если человека назначили, скажем, представлять какую-нибудь епархию, то теперь точно, эта многовековая мудрость не будет через него фильтроваться? А может, наоборот, его дурь и амбиции начнут от имени церкви озвучиваться.
В православной церкви нет непогрешимых должностей. У католиков проще. Как Эразм Роттердамский, защищая цезарепапизм, сказал Лютеру: «Кому Бог даровал должность, на того Он излил дары Святого Духа». В православии это считается ересью. Но, понимаете, легко обличать заграничную ересь, легко обличать итальянский папизм. А когда он у нас, на родной почве, на родных болотах, начинает произрастать? Тут все оказывается почему-то сложнее.
Но, завершая свой монолог, я вновь хотел бы сказать самое главное: «Все эти приключения сегодняшних ораторов, удачные и неудачные, я бы попросил не отождествлять с голосом церкви. Вопреки их амбиций. Даже если он говорит, что волю Божью возвещает, не спешите ему верить. Бог очень сложными путями Свою волю доверяет нам. Бывает, что через валаамовых ослиц. Очень неожиданно бывает.
Синод — это что, инстанция непогрешимая? Неправда, не давал Бог права принимать каждое решение Синоду. «Что вы свяжете на земле, то Я свяжу на небесах?» Да, в Евангелии есть такие слова. Только теперь вопрос толкования. Кому Христос это сказал — апостолам или христианам? Знаете, ответ на этот вопрос очень важен. Иустин философ сказал: «В чем застану, в том и сужу». То есть, то, что со своей душой ты здесь сделал, это навсегда. Ты вечность свою себе здесь выбираешь, создаёшь здесь. Или же это слова о власти, об администрации, тем более небольшой такой группке людей. Тем более, в истории церкви мы видели, как принимались решения на соборах, потом отменялись. Относительно одних и тех же людей. Какого-нибудь отца Попова до революции синод лишает сана, а после революции восстанавливает. Этих примеров очень много в нашей истории, и в Новой, и в Древней. Поэтому трудно быть христианином, надо самому думать, искать. Естественно, советуясь с церковными традициями, с Преданием, но памятуя, что нет ни одного абсолютно аутентичного подсказчика.
Нет и врача ни одного, который сделал все операции успешно. Как известно, у каждого врача есть своё персональное кладбище. Точно также и у каждого попа есть своё персональное кладбище, то есть люди, кого он своим книжным советом «убил». Нет ни одного музыканта, который никогда не брал ложную ноту. Это касается и духовных советчиков. Знаете, из-за того, что идеальных врачей нет, это, конечно, не значит, что к врачам не надо обращаться. Просто должна быть разборчивость, необходимо думать. Духовника надо выбирать. Спрашивать о батюшке, как молится, как с людьми общается. В общем, входя в храм, снимайте шляпу, голову оставляйте на плечах, она пригодится».
